Юрий Бурносов - Армагеддон [трилогия]

— Что такое? — спокойно осведомился Гумилев, останавливаясь и разворачиваясь к ним вполоборота. Джей-Ти встал за ним — кажется, он не хотел попадаться на глаза офицеру. Почему так знакомо лицо капитана? Кто бы это мог быть?

— Кто такие? — сухо спросил одноглазый, бесцеремонно разглядывая диверсантов. Ростислав представил, как на маленьком табло «Чарли» быстро сменяются красненькие циферки.

— Капитан Фарагут, — так же сухо представился Гумилев. — Со мной трое рядовых для исполнения специального задания.

— Какого задания? Кто приказал? Куда следуете? — наклонив голову набок, выдал очередь вопросов одноглазый.

— Вы не представились.

— Капитан Смоллвуд.

…Уотерхоул. Шибанов вместе с другими защитниками городка ждет, пока откроется массивная дверь и внутрь войдет парламентер от Макриди.

— А у вас здесь уютно, — сказал тогда парламентер, аккуратно складывая белый флаг и убирая его в карман куртки. Это оказался светлокожий человек средних лет с ухоженными усиками. Сейчас усиков у него не было, как и одного глаза. И очков в тонкой золотой оправе, которые он тогда носил, не было. Видимо, вставил в единственный глаз линзу.

— Лейтенант Дональд Смоллвуд, — представляется парламентер. — Командир мобильного отряда Республиканской армии. Я уполномочен от лица командующего Республиканской армией генерала Эрвина Макриди предложить вам сдаться. После капитуляции поселения мы обещаем сохранить всем жизнь. Все оружие, продукты питания, горючее, вода и прочее переходит в собственность Республиканской армии и будет распределяться согласно правилам, установленным в ней. Комендантом поселения буду назначен я.

Его выставили из города. Вполне возможно, потом он и стал комендантом, когда защитники погибли или покинули Уотерхоул… А теперь вот вырос до капитана…

— …Так вот, капитан, — жестко произнес Гумилев, глядя Смоллвуду на переносицу, — у нас приказ от генерала. Я не думаю, что суть специального задания я обязан раскрывать даже вам.

Андрей надавил на слово «даже», словно подчеркивая некий особый статус Смоллвуда. Возможно, многим такое польстило бы, но капитан явно не собирался прекращать разговор и отпускать их с миром.

— От генерала? — переспросил Смоллвуд. — И когда же генерал отдал этот приказ?

— Два часа назад.

Гумилев сказал наугад, потому что не представлял, где находится сейчас Макриди. Теоретически он должен был находиться в лагере. Следовательно, приказ мог отдать и пять минут назад, и полчаса… Но если он не в лагере, имело смысл назвать некий больший срок. Вот только устроят ли Смоллвуда два часа?

— Два часа назад… — задумчиво повторил Смоллвуд. Бывшие с ним солдаты — невозмутимый чернокожий и два белых парнишки лет по восемнадцать, не больше — молчали и не двигались, ожидая приказов. Один слегка поморщился: мол, чего это офицер пристал к парням, которые явно спешат с каким-то важным поручением?

— Вас что-то не устраивает? — уточнил Гумилев.

Шибанов едва заметным движением поправил ремень автомата так, чтобы он мог быстро и легко соскользнуть с плеча.

— Да, сэр, — заявил капитан Смоллвуд. — Генерал находится вне лагеря, и вы никак не могли получить приказ от него два часа назад, если были в тот момент вместе с ним. Но это не главное. Главное — что среди вас находятся как минимум двое шпионов Мастера, которых я знаю лично.

Не успел капитан Смоллвуд закончить фразу, как Ростислав шевельнул плечом. Автомат соскользнул в руку именно так, как он планировал, и короткая очередь заставила бойцов Смоллвуда пригнуться — Шибанов взял слишком высоко.

— За мной! — крикнул Гумилев, быстро пятясь к машинам, в то время как полковник Роулинсон хрипло заорал:

— Шпионы! Шпионы Мастера! Они в лагере!

Поскольку и гумилевцы, и местные были одеты в одинаковую форму, это вызвало ожидаемый переполох. Кто-то бросился

в укрытие, за автомобили и бронемашины, кто-то схватил оружие. Шибанов тем временем выпустил еще одну очередь, теперь уже по противнику, и бросился бежать, отметив, что один из солдат повалился в траву. Смоллвуд, упав на колено, открыл огонь из пистолета. Роулинсон неожиданно вскрикнул и покачнулся. Его подхватил под руку Джей-Ти и потащил к «Хаммеру».

Гумилев уже забрался внутрь и с восторгом обнаружил, что ключ зажигания торчит, где ему положено. Действительно, на кой черт опасаться угонщиков в военном лагере?

Двигатель взревел, перекрыв на мгновение все усиливающуюся пальбу. Стреляли в основном вверх, но Гумилев надеялся, что в суматохе солдаты Макриди прикончат и пару-тройку своих. Впрочем, здесь почти все станут мертвецами через несколько минут. Даже не мертвецами — пылью и пеплом… Заслужили ли они это?

К дьяволу, подумал Андрей, краем глаза подмечая, что Джей-Ти и Шибанов втискиваются в кабину, волоча за собой полковника. Извечный вопрос войны: а вдруг враг — хороший человек, у него семья, дети, он выращивает бегонии и любит золотых рыбок. Враг и есть враг, и эти люди идут в Солт-Лейк-Сити убивать и грабить.

«Хаммер» выкатился из общего ряда и резко свернул вправо. Гумилев увидел капитана Смоллвуда, продолжавшего стрелять с колена. Несколько пуль громко ударили в усиленное пулестойкое лобовое стекло, не принеся вреда. В следующий момент Смоллвуд отпрыгнул в сторону, а вот другому бойцу Республиканской армии повезло меньше — тяжелый автомобиль громко ударил его бампером, а потом переехал.

Машина им досталась не армейская, а переделанная из гражданской. Выбирать не приходилось, не было времени — Андрей влез в ближайшую, и слава богу, что там оказался ключ. Проходимость у гражданской версии «Хаммера», естественно, была ниже, чем у армейской, и удирать по пересеченной местности Гумилев не решился. Он отчаянно лавировал между ожившей техникой — кто-то пытался заблокировать путь, по кузову барабанил свинец.

— Я за пулемет, сэр! — крикнул Джей-Ти и полез было в люк, к турели. Его сдернул вниз Шибанов:

— Оторвемся немного, тогда будешь палить! А то башку прострелят!

«Хаммер» впритирку проскочил между двумя танками, с треском отлетели зеркала заднего вида, с омерзительным звуком железо проскрипело по железу. Сзади раздался взрыв — наверное, кто-то сдуру метнул гранату или выстрелил из подствольника, рискуя повредить свои же машины. Надерут ему одно место, если успеют…

Исковерканная танковыми траками грунтовая дорога уходила между двумя пологими холмами. Гумилев направил машину туда, через плечо спросив:

— Полковник, эта дорога нас устраивает?

— Вполне, — хрипло отозвался Роулинсон. — Ч-черт, горло сорвал…

— А идея с паникой и шпионами была хороша! — признал Шибанов.

— Что там у меня с плечом?

— Пуля попала в лопатку. Кажется, раздробила, но глубоко не ушла.

— Ч-черт… — снова выдохнул Роулинсон и, кажется, потерял сознание.

Джей-Ти все-таки полез к пулемету — над головой загрохотало. Андрей высунулся в окошко и оглянулся. Их преследовало несколько автомобилей — «Хамви», багги. Стреляли вслед, но поди попади, когда машина скачет по неровностям и ухабам… Это, видимо, понял и Джей-Ти, который перешел к иной тактике и принялся бросать на дорогу ручные гранаты. Для бронированных машин с пулестойкими шинами их осколки были не страшны, а вот багги слегка приотстали.

— Расти, давай твои гранаты сюда! — закричал Джей-Ти, раскидав свой запас. — И у полковника с олигархом возьми!

«Карманная артиллерия» сбила преследователей с толку и позволила оторваться на сотню-полторы метров. Под колесами коротко пророкотал бетонный мостик над пересохшим речным руслом, дорога резко вильнула и пошла вниз. Гумилев взглянул на часы.

— Уже скоро! — крикнул он. — Хорошо, что мы в низине, ударная волна не так зацепит!

На самом деле Андрей вовсе не был уверен, что, спустившись в низину, отряд окажется в относительной безопасности. Эпицентр находился слишком близко, плюс еще неизвестно, что у них там хранилось в лагере… Невольно Гумилев прибавил скорость, «Хаммер» опасно подпрыгивал, шел юзом.

— Поубиваешь! — с радостной улыбкой предостерег Шибанов. Парень явно считал, что они уже вырвались, что все позади.

— Не поубиваю! — отозвался Гумилев, притормаживая и объезжая брошенный на дороге ржавый мини-вэн. Со второстепенной дороги «Хаммер» выскочил на вполне приличное асфальтированное шоссе и помчался по нему. Ветер гудел, врываясь в открытые окна, Джей-Ти что-то орал — то ли пел, то ли ругался. Судя по хлопкам позади, разбросал свои последние гранаты, опять взялся за пулемет — на ровном шоссе в этом уже имелся смысл.

Гумилев снова взглянул на часы — ну, когда уже?! Что там говорил майор Бенитес про точность до миллисекунды? Или это его часы идут неправильно?